Новости

"Мы будем производить там, где это будет выгодно" - президент ООО "Катерпиллар Евразия" Мумин Аъзамхужаев 30.08.2012

"Мы будем производить там, где это будет выгодно" - президент ООО "Катерпиллар Евразия" Мумин Аъзамхужаев

Вступление России в ВТО еще шире открывает двери на российский рынок для иностранных производителей. Американская корпорация Caterpillar, крупнейший в мире производитель горнодобывающей и дорожно-строительной техники, считает, что снятие торговых барьеров должно быть двухсторонним процессом, и призывает американских законодателей отменить злополучную поправку Джексона — Вэника. О том, почему Caterpillar ратует за свободную торговлю, какие выгоды рассчитывает извлечь из вступления России в ВТО и как оценивает перспективы развития местного производства, в интервью РБК daily рассказывает президент «Катерпиллар Евразия» МУМИН АЪЗАМХУЖАЕВ.

— Caterpillar активно лоббирует отмену американским конгрессом поправки Джексона — Вэника, ограничивающую торговые отношения между Россией и США. В чем ваш интерес?

— Это действительно так. Председатель и главный управляющий нашей компании господин Дуглас Оберхелман даже выступал с речью перед комитетом по бюджету при палате представителей конгресса США, где обосновывал необходимость отмены поправки. Основная причина заключается в следующем. Caterpillar всю свою историю поддерживает принципы свободной торговли. Мы против того, чтобы страны закрывались, создавали искусственные преграды для движения товаров, капитала, рабочей силы.

Применительно к России причина заключается еще в следующем. Для Caterpillar Россия — очень важный рынок. К примеру, по объему экспорта с наших американских заводов Россия входит в первую пятерку стран. За последние пять лет мы экспортировали из США в Россию товаров примерно на 2 млрд долл.

— Были ли примеры, когда эта поправка мешала заключению контрактов?

— Таких примеров не было. Сейчас реально эта поправка не работает. Как вы знаете, каждый год действие этой поправки президент США своим указом временно приостанавливает. Но любая американская компания объяснит вам, в чем основная проблема. ВТО предполагает, что все члены этой организации предоставляют друг другу равные условия, равный доступ к своим рынкам. И по большому счету поправку при условии, что Россия является членом ВТО, можно было рассматривать как одностороннюю дискриминацию России со стороны США. А это может повлечь ответные меры со стороны России. Теоретически.

— Вступление России в ВТО принципиально меняет стратегию вашей компании в отношении России? Потому что уже доводилось слышать, что вступление России в ВТО лишает западные компании стимула развивать здесь производство, увеличивать локализацию. Тем более что у вашей компании есть хорошо налаженный экспорт в Россию.

— С точки зрения нашей позиции на рынке немедленного эффекта не будет, потому что многие положения, согласованные в рамках протокола о вступлении в ВТО, будут внедряться постепенно. Но мы видим два положительных последствия этого. Первое — стремление России приблизиться к принципам организации экономического сотрудничества. Это будет касаться всего спектра таможенного регулирования, законодательства и так далее. Это создает предсказуемые прозрачные условия для ведения бизнеса, что в долгосрочном плане очень хорошо.

Что касается наших производственных планов, как это повлияет? Лично для нашей компании это больших последствий иметь не будет. Потому что когда мы принимаем решение, организовать или нет свое производство, мы на самом деле рассматриваем комплекс факторов. И таможенные барьеры и другие нетарифные барьеры здесь не главное. Более важными являются два других фактора.

Первое — общая конкуренто­способность экономики. Мы же не благотворительная организация. Мы будем производить там, где это будет выгодно. То есть должен быть конкурентоспособный рынок труда, поставщики, адекватные цены на энергоносители. В этом случае мы будем производить здесь вне зависимости, является ли страна членом ВТО или нет.

А второй важный фактор — насколько мы близки к своим потребителям. Оборудование, которое мы производим, очень капиталоемкое, оно требует длинных циклов изготовления. И мы смотрим, когда организуем производство, как мы можем быть ближе к своим клиентам, чтобы как можно быстрее отвечать на их запросы или на изменения их предпочтений. А проблемы, которые могут стать препятствием для развития производства, я вижу вовсе в другом — в общей экономической ситуации.

— Здесь у вас нет причин для оптимизма?

— Нет, оптимизм у нас есть. Конкурентоспособность российской экономики нас очень сильно волнует по двум причинам. Первая причина заключается в том, что большинство клиентов, с кем мы работаем, в основном это горнорудные и нефтегазовые компании, конкурируют уже не в пределах России, а в глобальных масштабах. Если у них дела будут идти не очень хорошо, то это скажется и на нас.

И второй элемент — это то, что конкурентоспособность экономики влияет на производство. Здесь мы сталкиваемся с такими проблемами, как рост стоимости рабочей силы, электроэнергии и так далее. Я могу сказать, что за те 15 лет, которые мы развиваем производство в России, базовые составляющие себестоимости выросли многократно. Когда мы только начинали, все было очень просто. Здесь все было намного дешевле. Сталь дешевле, рабочая сила дешевле, и много ума не надо — производи и все.

Но мы продолжаем, несмотря на все это, до сих пор быть конкурентоспособными внутри компании. Потому что если наш завод в Тосно не будет выдерживать конкуренцию с таким же заводом в Польше, естественно, в долгосрочном плане он не сможет выжить. Поэтому мы занимаемся повышением эффективности производства. К примеру, у нас в Тосно работают роботизированные комплексы сварки. Такие же, как на наших японских заводах.

— По итогам первого полугодия 2012 года Caterpillar показал рекордные в своей истории финансовые показатели. По России компания данных не раскрывает. Тем не менее динамика продаж в России соответствует темпам роста продаж в Caterpillar в глобальном масштабе?

— Да, соответствует. На самом деле Россия, даже в целом регион Евразия, куда еще входят СНГ и Монголия, входит в пятерку самых динамично растущих регионов с точки зрения продаж. Единственное, что надо иметь в виду, в России мы растем с более низкой базы.

— Caterpillar — это не только горнодобывающая и строительная техника, это еще более десятка брендов. Какие продукты и технологии наиболее востребованы в России?

— На самом деле в России очень сильны позиции тех отраслей экономики, где Caterpillar как раз очень конкурентоспособна. Это, во-первых, горнодобывающая промышленность. До последнего момента горная промышленность очень бурно развивалась. Там, где цены на сырье устойчивы или даже растут, там мы видим очень большой спрос и очень большие перспективы для нас.

Вторая отрасль, тоже очень важная для экономики России и в целом СНГ, — это нефтегазовая отрасль. Наши машины участвуют на строительстве трубопроводов, наши двигатели, турбины Solar повсеместно используются в неф­тегазовом секторе.

И третье направление, где мы видим развитие, — это строительство инфраструктуры. Автомобильные, железные дороги. Это наши традиционные направления, мы очень успешно развиваем этот бизнес вместе с нашими клиентами.

В то же самое время мы начали здесь, в России, продвигать не столь широко известные в России наши бренды и наше оборудование. Всем известно, что для России железные дороги являются очень важным элементом инфраструктуры и на самом деле в некотором смысле кровеносным сосудом экономики. И в этой сфере у нас есть относительно новые подразделения Caterpillar — Progress Rail и EMD, которые фокусируются на поставке оборудования и обслуживании железнодорожных и транзитных перевозок, а также ремонте и обслуживании локомотивов, модернизации вагонов, обслуживании железнодорожных путей, переработке деталей.

Наше присутствие, именно присутствие этих подразделений нашей компании в России, еще на самом начальном этапе, но мы видим для себя очень большие перспективы. Например, в Северной Америке мы являемся лидерами по оказанию услуг железнодорожной индустрии, а именно по изготовлению и обслуживанию и ремонту локомотивов, также по восстановлению грузовых вагонов, обслуживанию железнодорожных путей, восстановлению узлов.

Кроме этого, EMD является одним из ведущих производителей дизель-электрических локомотивов. Во всем мире нашими двигателями укомплектовано около 70 тыс. локомотивов. В России мы делаем только первые шаги, в этом году мы подписали трехстороннее соглашение о сотрудничестве с РЖД и «Трансмашхолдингом» о создании опытной партии локомотивов на газовом ходу. Эти локомотивы будут эксплуатироваться в районе Сочи. Я думаю, что первые пилотные образцы мы сделаем уже в этом году. Это первый наш конкретный шаг в этом направлении.

— Ваша компания в глобальных масштабах за последние годы совершила несколько крупных покупок. Зачастую это способ закрепиться на новых рынках. В России есть достойные объекты для поглощения?

— Мы постоянно находимся в поиске. Не только в России, но и по всему миру. Про конкретные планы я ничего не могу сказать, даже если бы они были, я бы не сказал, потому что все-таки мы публичная компания. Я могу сказать следующее, что мы за последние несколько лет сделали несколько очень крупных приобретений. Приобретение компании Bucyrus — крупнейшее в нашей истории, и мы до сих пор находимся в процессе интеграции. То же самое касается компании MWM, производящей высокоэффективное газовое оборудование Нам бы сначала это переварить.

— Тем не менее еще в прошлом году появилась информация о том, что у вас велись переговоры с ЧТЗ-Уралтраком о совместном производстве.

— Мы ведем переговоры со многими игроками на рынке, и не только с теми компаниями, которые вы упомянули. У нас постоянно идет обмен мнениями, какие возможные взаимные интересы мы можем найти и так далее. И больше того, что мы с ними общаемся, я ничего не могу сказать.

— Ваша компания в своих отчетах и прогнозах очень большое внимание уделяет макроэкономическим факторам и состоянию валютных курсов. Недавняя девальвация рубля почти на 15% сказалась на ваших продажах в России, на получении новых заказов.

— На самом деле девальвация рубля — последствие ослабления товарных рынков. Что касается валютных курсов — мы глобальная компания и производим по всему миру. Мы поставляем в Россию продукцию по крайней мере из дюжины стран. Соответственно, влияют курсы не только американского доллара, но и английского фунта — мы производим машины в Англии, влияет евро — у нас несколько заводов в Европе. Мы поставляем продукцию из Японии, Китая, Индии. Я бы сказал, действительно, ослабление рубля по отношению к ведущим мировым валютам на покупательную способность наших потребителей, конечно, повлияло.

— В связи с падением цен на нефть за последние месяцы вы почувствовали снижение объема заказов?

— Да, начиная где-то с апреля, с мая мы почувствовали замедление. И не только в России. Мы ощущаем нестабильность на рынках, и мы должны быть готовы ко всему, но пока ничего похожего на 2008—2009 годы мы не видим. В целом по году ожидается рост объема индустрии примерно на 10—15% по сравнению с прошлым годом.

— В конце прошлого года на заводе в Тосно было запущено производство карьерных самосвалов. Насколько успешной оказалась эта затея? Может быть, вы уже рассматриваете возможность расширения модельного ряда производимых самосвалов?

— Итоги очень положительные. У нас в компании не принято раскрывать цифры по отдельным заводам. Я могу сказать, что на 2012 год производство у нас полностью расписано, и мы даже не смогли обеспечить спрос из-за ограниченности наших производственных мощностей. На будущий год мы ожидаем рост примерно на 20—30%. И причем этот рост уже примерно на 80% расписан заказами. Что касается дальнейших планов, мы действительно изучаем расширение модельного ряда самосвалов. Потому что серия 773 — это один из самых наших маленьких самосвалов. Мы рассматриваем серьезно идти дальше вверх, но пока это только в проектах. То есть мы оцениваем целесообразность. Как только примем решение, доложим.

По материалам РБК.

Возврат к списку